11. Русская философия XIX века

11. Русская философия XIX века
Общая характеристика русской философии. Особенности развития русской философской культуры в XIX веке. Религиозно-мировоззренческие искания, позитивистские и материалистические тенденции.
Философские взгляды П.Я. Чаадаева. Оценка исторических судеб России.
Идейные начала славянофильства и западничества.
Миросозерцание Ф.М. Достоевского: антропология, этика, историософия.
Метафизика всеединства в философии В.С Соловьева. Философия «цельного знания». Нравственная философия.

Первые шаги самостоятельного философского творчества в России обнаруживаются во второй половине XVIII века. Это связано с преобладанием религиозного мировоззрения, что определяло выбор философских тем и способ их осмысления.
Самой яркой чертой русской философии является сверхрационализ. Ей всегда было чуждо стремление к абстрактной, интеллектуальной форме изложения своих взглядов по той или иной проблеме. Ее корни лежат в духе, в стремлении к трансцендентному, в поисках абсолютных оснований человеческого бытия.
Русская философия изначально избегала отвлеченной, интеллектуальной систематизации своих метафизических озарений. Для нее более характерно интуитивное, часто мистическое познание сущего. Она никогда не знала того конфликта между знанием разума и знанием веры, который пронизывает всю европейскую традицию Нового времени. Поэтому русской философской мысли не свойственна западная безличность и отстраненность в исследовании бытия, человека и его познавательных способностей.
Сверхрациональность русской философии напрямую связана с православным мировоззрением: истина открывается в своей полноте не уму, а сердцу; разум и вера не противостоят друг другу, а взаимно дополняют себя.
Поиск синтетического единства, целостности всех проявлений человеческого бытия в русской мысли выливается в антропологическую направленность ее философских построений. Тема человека, его жизненного пути, вопросы о смысле, целях и личностной ответственности индивида оказались доминирующими в творчестве виднейших русских мыслителей.
В этом смысле интерес к человеческой личности был одним из самых действенных истоков для пробуждения национальной философии. К тому же он окрашивался в этические тона: нравственная сторона жизни человека, проблемы добра и зла, совести, чести, долга, моральной ответственности личности находятся в центре философских размышлений самых различных философов.
В антропологизме русской мысли есть еще один глубокий мотив: совпадение теоретической и практической сфер. Удачно эту особенность выразил известный мыслитель Николай Константинович Михайловский, обративший внимание на своеобразие русского слова «правда»: в нем целостно сливается истина и справедливость.
В России философское творчество достигает высочайшего уровня именно в форме литературных произведений. В художественном творчестве ставятся и разрабатываются философские проблемы в их практической, ориентированной на жизнь форме.
Петр Яковлевич Чаадаев. Ведущей темой его размышлений был вопрос о высшем смысле и мистическом предопределении истории. Чаадаев был обращен не к анализу внешней стороны исторического процесса, а к поиску провиденциального движения истории. Основная его идея состоит в обосновании неизбежности исторического воплощения, исторической победы христианской церкви. Христианство здесь понимается им не только как система нравственных норм и ценностей, но и в качестве «вечной божественной силы», для которой настоящим призванием является установление совершенного общественного строя на земле.
П.Я. Чаадаев считал, что историей управляют таинственные силы провиденциализма, действующие помимо человеческого сознания.
Чаадаев дает самую высокую оценку западному христианству. В сравнении с Россией культура Запада, по его мнению, оказалась более мобильной и способной к аккумуляции культурного потенциала. Тогда как одну из главных «заслуг» России он видит в обнаружении отрицательного исторического опыта, способного научить другие страны не повторять типичных российских просчетов и ошибок.
В судьбе России П.Я. Чаадаев не находит действия тех положительных провиденциалистских сил, которые способствовали выстраиванию западной цивилизации, место России в мировой истории оказалось второстепенным, не востребованным для общечеловеческой цивилизации.
Идейно-философские разногласия в русском обществе по вопросу о выборе исторического пути его развития породили в первой трети XIX столетия две общественно-политических партии — западническую и славянофильскую. В полемике между ними философскому осмыслению были подвергнуты стержневые для развития России проблемы: является ли русское общество неотъемлемой частью европейской культуры или оно обладает собственными уникальными чертами? Едины ли у России и Европы исторические пути развития? Сохранять ли России общинный тип жизнеустроения или начать активно перенимать западные стандарты индивидуального потребления, расцветшие в условиях капиталистического уклада жизни? У каждого из направлений при ответе на эти вопросы были свои доводы, своя логика.
Западническую ориентацию в русской общественно-политической мысли представляли А.И. Герцен, В.П. Боткин, Т.Н. Грановский, Н.П. Огарев, В.Г. Белинский, И.С. Тургенев и др.
Александр Иванович Герцен. Считал, что развитие истории совершается не по заранее заложенному провиденциональному плану, а в результате сочетания алогического, стихийного хода истории и сознательной деятельности людей. В истории не воплощается одно лишь разумное начало, иначе невозможно было бы объяснить те случайные и бессмысленные события, которые происходят как с каждым отдельным человеком, так и с народом в целом.
По Герцену исторический процесс совершается в ходе совпадения неосознанных чаяний людей и активной, сознательной деятельности индивидов, опирающихся на научно-теоретические разработки развития общественного организма. Поэтому одним из эффективных способов внедрения западных либеральных ценностей в российскую действительность Герцен считал активную их пропаганду в средствах массовой информации.
Герцен отрицательно отнесся к развитию капиталистических отношений в самой Европе, связывал с этим уничтожение духовных запросов личности, превалирование материальных интересов над нравственными В религии Герцен видел только темную и косную стороны жизни народа. Социально-нравственная позиция – совершенная свобода личности, которая опирается в своей жизни на специфическую науку без догматов и авторитетов. Лишь знание, полученное с абсолютной достоверностью, может влиять на выбор, совершаемый личностью.
Сущность славянофильства удобнее всего можно определить через идею «несхожести» Запада и России. Причем славянофильская реакция на западническую культурную ориентацию была напрямую связана с итогами преобразовательной деятельности Петра Первого. Активно развивающаяся западническая традиция поставила под вопрос право на существование русской самобытной культуры. Негативная реакция западников на прошлое, на историю российской государственности, на своеобразие национального уклада жизни не могла не встретить сопротивления внутри общества. Поэтому неудивительно, что протест против насильственного насаждения западных ценностей и стандартов бытия прежде всего вылился в критику европеизации русской культуры.
Христианство – не суеверие, затмевающее разум, а единственно истинный источник знания.
Среди наиболее заметных мыслителей славянофильской ориентации можно выделить А.С. Хомякова, И.В. Киреевского, И.С. Аксакова и К.С. Аксакова, Ю.Ф. Самарина и других.
Иван Васильевич Киреевский был убежден, что только Россия осталась верна цельной истине христианской церкви. Следовательно, и русская философия должна продолжать традиции святоотеческой мысли, всячески их сохраняя и приумножая.
Если в основу западной философии положено рациональное начало (чистое интеллектуальное мышление, подчиненное законом логики и враждебно настроенное по отношению к религиозной истине), то славянофильское представление о философии исходит из христианского тезиса о цельной жизни духа, об иерархической взаимосвязанности разума и веры. В таком подходе к проблеме соотношения рационального и религиозно-мистического знания нет традиционного для западного мышления разведения разума и веры. Вера не противопоставляется здесь разуму, а считается знанием особого рода, более высоким и важным для человека, чем знание рациональное. Духовная и идейная целостность человеческой жизни могут быть единственным ключом к всецелой и всеобъемлющей истине.
Противопоставление подлинно - религиозного христианского просвещения и просвещения западного, рационалистического было еще одним важным мотивом творчества Киреевского. В этом вопросе он также полагал, что восточное христианство обладает уникальным опытом выстраивания органической цельности бытия личности. Следовательно, и национальному образованию в России не следует бездумно перенимать и копировать западную модель просвещения.
Федор Михайлович Достоевский. Ему свойственна антропоцентричная устремленность. Для Достоевского нет ничего значительнее и дороже на земле, чем человек, но одновременно нет ничего и страшнее его. С огромной литературной силой удается ему вскрыть «демоническую» стихию, грех, порочность и эгоизм человека, отпавшего от Бога и противопоставившего Богочеловеческому пути человекобожество. Поэтому и задается Достоевский мучительным вопросом, как бы предвидя трагическое будущее российской истории: «Если Бога нет, то все позволено?».
Основная тайна человеческого бытия, по Достоевскому, в том и состоит, что человек есть существо этическое, он непременно оказывается в своей жизни перед дилеммой добра и зла. Значит, и все подлинное в человеке состоит лишь в его этической жизни, в его этическом выборе.
Одного свободного выбора для торжества добра оказывается недостаточно. Человек не может самостоятельно отказаться от Добра (то есть от Бога). Свобода, если она остается один на один с человеком, не приносит ему удовлетворения. Напротив, в человеческой душе поднимаются все низшие и темные силы, которые способны превратить любую личность в раба самых отвратительных страстей. Но при этом у человека начинается внутренний разлад, мучительное переживание собственной свободы без абсолютных ценностей и веры.
Россия сильна своим Православием, считает мыслитель. Ее будущее напрямую связано с тем, сохранится ли в народе идеал красоты, который напрямую связан с Богом.
Достоевский резко критически настроен к католическому пониманию историософии, согласно которому бытие мира определено заранее и свободный выбор человека ничего изменить не в силах. Он полагает, что истинный выход из исторических тупиков состоит в свободном движении народов к оцерковлению земной жизни.
Владимир Сергеевич Соловьев. Стержневой линией, проходящей через все метафизические построения Соловьева, является стремление пересмотреть рационалистическую направленность западной философии. Свою задачу он видел в реализации «синтетического замысла», суть которого состоит в выработке «цельного знания» о Боге, мире и человеке. «Цельное знание» включает в себя синтез религии, философии и науки, оно опирается на соединение трех элементов познания — опыта, разума и веры — в единое целое. При этом мистическое начало (вера) непременно должно занимать верховное место по сравнению с рациональным и эмпирическим началами нашего знания. Только вера, как источник знания о трансцендентном мире, достраивает наше бытие до цельной полноты.
Теорию «цельного знания» Соловьев противопоставляет не только западному рационализму, но и иррационализму славянофилов. Главной особенностью познания он все же считает возможность адекватного проникновения в Сущее.
Метафизика В.С. Соловьева может быть определена как метафизика всеединства. Вслед за И. Кантом он пытается обосновать три великих метафизических истины: существования Бога, свободы человека и его бессмертия. Но кардинальное различие между Соловьевым и Кантом состоит в том, что философская мысль Соловьева исходит из идеи тождества мира и Абсолюта. Существование мира невозможно без Бога, но и существование Бога нельзя мыслить без бытия мира. Поскольку абсолютная основа мира — Бог — не только есть воплощенное всемогущество, но и милость, то Он желает, чтобы все существовало в Нем, и, в то же время, чтобы Он был во всем. Соединение мира и Бога в свободное всеединство является, таким образом, начальной и конечной идеей метафизики Соловьева.
Точкой отсчета для системы всеединства у Соловьева стало понятие «Богочеловечество». Под Богочеловеком Соловьев понимает Христа. Именно вторая ипостась троицы — Бог-Сын, согласно христианскому вероучению, сумел преодолеть и искушения нравственного зла, и телесную смерть, как проявление зла физического. В момент богочеловеческого пришествия уже не отдельные люди, а все человечество должно будет совершить выбор между безусловным добром (т.е. источником и совершенным началом бытия — Богом) и его противоположностью — злом.
Философ был убежден, что с развитием личности происходит и становление ее этического сознания. В этом процессе он видит три составных части, из которых складывается любое моральное поведение:
 Сознание собственного морального несовершенства.
 Наличие в мире объективно данного совершенства — Абсолюта.
 Стремление самого человека приблизиться к совершенству, преодолев тем самым собственное несовершенство.
Соловьев убежден в том, что без признания существования морального Абсолюта никакие нравственные требования в обществе действовать не могут. Вообще всякая нравственность возникает вместе с обществом. Но в мире присутствуют десятки самых разнообразных человеческих сообществ, имеющих собственные нравственные традиции и установления. Возникает вопрос: существуют ли общие, объединяющие всех людей на земле нравственные нормы и стандарты бытия?
Человек объективно участвует в мировом космическом процессе, в том числе и в процессе нравственного развития. Но изнутри, субъективно, человек опирается в своем поведении на первичные начала нравственности. Такими «первоначалами» морали Соловьев считает наличие у человека врожденных, данных самим Богом качеств стыда, жалости и благоговения перед Богом.
Чувство стыда отличает человека от животного. Стыд ограждает его от чувственных наслаждений. Жалость и милосердие способны не просто ограничивать животные порывы в человеческой душе, но и воспитывать в ней чувство сострадания к другому человеку.
Стыд и жалость должны опираться на веру человека в обязательность и полную достоверность существования абсолютного добра. Соловьев называет это чувство благоговением перед Богом, подчеркивая его религиозную основу.
Как практическая философия этика ставит пред человеком задачу всемерного «приумножения добра». Здесь индивид должен придерживаться своеобразного императива: не закрывая глаза на дурную сторону в собственном поведении, равно как и в поведении других людей, человек должен развивать и укреплять зачатки доброго начала в себе и других людях.